Привет всем.
Меня зовут Александр, мне скоро будет 68 лет и работаю я, спустя три года по выходу на три канадских пенсии, (от бывшей работы, Канады и провинции Квебек), фрилансером-переводчиком между русским и французским, иногда между русским и английским языками. Я избавлю вас от созерцания моего подъёма, который всегда осуществляется между 5 и 6 часами утра.
Чаще ближе к 6, чем к 5. Вы видите начало моего дня уже после завтрака.
Завтрак съеден, в том числе и выпит сок, который однажды вызвал бурю в его стакане в прошлый раз, когда народ кликушествовал о том, что мне срочно надо отказаться от потребления сока, иначе высокий гликемический индекс меня доконает.
Завтрак был в это раз без каши. Мы чередуем дни с кашей и без неё. По чисто случайному совпадению вприкуску к кофию шёл ровно такой же кекс от Костко, что был и в прошлый ОМД. Кстати о каше в переводческом контексте. Слово «каша» встречается в моей работе довольно часто. Дословный перевод на французский — bouillie. Слово, как и в русском, женского рода, и означает Aliment fait de lait et de farine bouillis ensemble, destiné surtout aux bébés, то есть пищу, приготовленную из молока и муки, вскипяченных вместе, особенно предназначенную для младенцев. Но проблема в том, что местным «французам» это слово практически незнакомо. Я настолько часто наблюдал вскинутые в недоумении брови при употреблении этого слова, что стал стараться находить эквивалент поближе к квебекскому быту. Квакам знакомо больше слово gruau. Проблема лишь в том, что «грю-о» есть «овсянка». Тогда как русская каша, не мне вам говорить, может вариться из пшенной крупы, гречки или манки и даже бывает каша рисовая, кукурузная, перловая и т.д. То есть налицо потеря многих качественных характеристик обозначаемого при переводе. Выход нашёлся просто. При первом употреблении русскоговорящим собеседником этого слова я объясняю, что русская каша это вам не хрен овсяный и уж никак не «буй-и» какое-то, а вкусный и питательный продукт наподобие того 115 блюда, что можно приготовить из соевых бобов,как мы знаем из первой страницы «Золотого телёнка» Иехиела-Лейба бен Арьевича Файнзильберга и Евгения Петровича Катаева. После чего употребляю термин kasha, довольно знакомый по названию фирмы, производящей продукты питания. Как, например, гречневую крупу. Дальше обычно всё идёт как по маслу, так как слово имеет очень сходную со многими французскими словами форму и легко вписывается в речь. Ну чо, поел, посмотрел интернет, пора зубья чистить. На этот раз обойдёмся без щёток. Только нитка — начало чистилища. Почище дантовского.
Подходит время выезжать на работу Светика. Она начинает обычно, не так как сегодня, примерно с 8 утра, ехать нам от 20 до 30 минут в зависимости от маршрута, что мы выберем. Короткий как правило запружен машинами больше, длинный намного спокойнее, но там больше знаков «стоп» и светофоров. Но трафик там в разы меньше. Святое дело побрызгать на себя туалетной водички. Все три бутылки — подарки Светы.
Адзарро в виде револьверного барабана подарен на Новый год. Армани был куплен если не в октябре прошлого года, то в ноябре в комплекте с кремом после бритья и дезодорантом. Крем кончился, дезодорант деодорирует пока. А Хелена Каррера Бэд Бой привезена из мюнхенского дьюти-фри в октябре. Как-то раз надушился этой водичкой и пошёл за вином. Продавщица, довольно симпатичная, хоть и была за стеклом, но унюхала необычный (он и правда такой, что ни с чем не спутаешь) запах и отвесила комплимент моим «духам и туманам», ходя я и не сидел у окна, а лишь стоял. Мне было приятно.
Ну да чо лясы точить? Поскольку на работу мне на первую в центре Монреаля надо было к 10, то выехали мы пораньше и рассвет встретили в пути. Вы видите бульвар Сен Жан в восьмом часу утра. Магистраль забита машинами полностью.
Доставил Светика и спокойно почапал взад. Справа спереди по курсу — интересное сооружение, которого не было ещё год назад. Это — станция для будущей электрички, которая будет въезжать в метрополитен Монреаля. Поезда обещали пустить по ней в этом году.
Поезд будет заходить в аэропорт, что, безусловно, разгрузит дороги в нашем районе. К сожалению, 700 метров до Дорваля от аэропорта имени Трюдо-папы вести не стали, но будем посмотреть. Если внизу этой станции будет хорошая бесплатаная и даже платная (мне работа оплатит) стоянка, то за 10 минут езды от меня я безусловно попробую этот новый вид транспорта. Без 20 минут восемь я ещё на бульваре Де Сурс. (мы его иногда ласкательно зовём «Де Срусь»).
Въезжаю по другой улице, ведущей прямо к моему дому.
Ровно 10 минут ехать до строящейся станции. Вот он, мой дом.
Я вхожу в квартиру. Смотрю в окно. Почти расцвело. Ровно 8 утра.
Практически готов к выходу в негостиприимный внешний мир из уютной берложки. Но труба зовёт, чо. Пришёл на остановку в 5 минутах от дома.
Она находится прямо напротив моей бывшей работы. Сейчас жизнь в здании, где ещё лет 10 назад ежедневно работало более 1000 человек, а вместить оно могло 3000 работников, едва теплится. На стоянке едва ли десяток машин там где их были сотни. Автобус на этой остановке приходит всегда точно по расписанию. Он намечен на 8:28 и уже маячит на горизонте. Секрет прост — на вокзале Дорваль, находящегося в 3-5 минутах пути от этой остановки его конечная остановка. Имеется в виду только 496 автобус-экспресс. (Цифра 4 говорит о том, что он идёт хотя бы часть пути без остановок). Остальные идут дальше по Вест Айленду и часто бывает, что у них расписание сбивается.
Я до сих пор предпочитаю надевать маску при входе в автобус и пока не усядусь на достаточно изолированное место. Если такового нет, то так и сижу в маске все 35-40минут.
И вот я выхожу из метро у станции метро Лионель Гру. Проезд занял сорок минут. Это как-никак был час пик, поэтому, возможно, минут пять потеряли на частых остановках, люди задерживались на контроле и т.д. Иногда и за 35 минут добегает автобус. Вы видите, что народ идёт непрерывной цепочкой. Одновременно могут подойти 5 полных автобусов.
Станция Лионель Гру является узловой. Здесь пересекаются зелёная и оранжевая ветки. Мне ехать по оранжевой до станции Жарри.
Поезд подошёл сразу же. В час пик они ходят довольно быстро. Свой профессиональный уровень я повышаю постоянно и стараюсь брать в длинную поездку что-то полезное, а не тупо зырить в сотовый.
Поэтому я просто отшёл в сторонку ещё дальше, но на следующей станции или через одну голубчика приняли трое полицейских, вошедших в вагон. Кто-то, видно, сообщил машинисту, а тот полицейским. Но это было 22 года назад. Через 25 минут я был уже у места назначения — на станции метро Жари. Современный мир упрощает жизнь простолюдина гигантскими темпами. Ещё совсем недавно я распечатывал карты из Гугля, чтобы без промедления дойти до пункта назначения после выхода из метро. Теперь всё просто. Включил навигатор на айфоне, маршрут твоего движения дублируется на часах.
Семь минут, ровно как и было обещано ещё дома, и я неумолимо приближаюсь к месту работы. Прохожу по кварталу домов, где не захотел бы жить ни за какие коврижки. Вот эти внешние лестницы. Кель орёр! (Какой ужас) по-нашему. Ступеньки их леденеют, можно шею свернуть. Почему так строят уже больше века? Просто — сэкономить жилую площадь внутри.
Я не пишу ничего про работу, не имею права. Даже без указания имён. Люди мгновенно узнают себя по деталям, а мой профиль в ФБ и других соцсетях, да и просто в Интернете открыт и находится за секунды. Перевод занял примерно час и сессия прошла без сучка и задоринки, как это происходит в 99% случаев. Не хвастаясь могу сказать, что как правило клиент остаётся ОЧЕНЬ доволен моей работой, и если требуется продолжение, то заказывают именно меня, с припиской — «только Александр» или «с Александром согласовано». Писали и благодарности. Я делаю апдейт 25 января и на 31 уже есть заказ на перевод там же. Но я пока возвращаюсь к станции метро Жари
Ехать мне в этот раз дальше — 18 остановок. Выходить на 19-й под названием Кот Сент Катрин. «Котов», то есть примерно «склонов» в Монреале много. Есть ещё две станции метро — Кот де неж, Кот-вертю. Есть Кот сен люк. Когда-то я жил на этой улице и шутил: «Кот Сен Люк и кошка Санта Лючия»
Перевод начинается в 12, а идти мне пешочком минут 10 если вразвалочку.
Интересный тип шёл впереди меня. Я бы, может, и не обратил внимание на его три бейсболки, если бы он не разговаривал сам с собой, что-то вскрикивал и порывался пару раз перебежать очень оживлённую магистраль, не доходя до светофора. Потом оказалось, что он шёл туда же, куда и я — в психиатрическое отделение еврейской больницы Монреаля. Я слышал, как он общался на английском в приёмной потом. Вполне адекватно и вежливо. Но, как мне показалось, он пришёл не в назначенный ему срок. Ему говорили, что рандеву у него на этот час нет. После чего он потопал в зад а я остался.
Но вначале надо было дойти до больницы. Что я и проделал не спеша и с удовольствием. Благо погода была отличной.
Вот здание, где я буду переводить. Еврейская больница. Естественно, лечит не только евреев, но в основном англофоны тут работают. То есть они билингвы, но родной для большинства врачей и прочих — английский. Институт общей и семейной психиатрии. Внимание на прилагательное community (communautaire). Слово очень часто переводится как «общинный, ая», что верно по словарю. Проблема в том, что это лишь название. Институт не обслуживает только членов общины, да и о какой общине может идти вообще речь в районе, где живут люди десятков национальностей? И, кстати сказать, понятие «русская община» напрочь отстутствует в Монреале, да и уверен, во всей Канаде. Нетути такого.
Как видите по часам вверху, я притопал на вторую работу за 10 минут до её начала. Да, это мой брюк (с начёсом, ибо дубак-с) и мой же сапог.
Работа, опять же, прошла с блеском. Для меня, не для пациента. И вот, не прошло и часа, как я готов войти в метро, до которого дошёл на этот раз в приятной беседе с пациенткой.
Не могу не быть довольным собой. Я не только попрактиковался в русском и французском, но и положил в карман сегодня 164 доллара. Проезд стоил мне, пенсионеру дорвальского значения, 4 доллара.
У станции Лионель-Гру мой 496 автобус уже стоял под парами. Я сел в него, естественно, на место для убогих, и пары автобуса длились минут 7, после чего мы проследовали в Дорваль. Где я и сошёл с общественного транспорта минут через 40. Домой решил пойти «лесом». То есть кружным путём вдоль ручья Бушар через два мостика.
Как видите, от момента входа в метро до прибытия домой прошёл ровно час. Впереди по курсу речки снова моя кормилица и поилица в течение 15 лет, компания Белл. В этом году необычайно большое количество уток осталось зимовать дома, там где они вылупились когда-то. В нашем ручье чего-чего, а тины и ила им хватает, кроме того жители близлежащих домов, и я из их числа, подкормят наверняка. Горбушки хлеба мы никогда сами не съедаем, а храним их для прогулок и встреч с рыбами или утками. Не удивлюсь, если и рыбы тоже тут есть. Летом их полно. Я, в принципе, люблю ходить этим путём, но не всегда. Утром и вечером здесь гуляют собачники, бывает, что и спускают своих питомцев с поводка (что в принципе карается штрафом долларов в 80, но полиции на всех не хватит). Но сейчас в разгар дня никого кроме меня, белок и птиц нет.
Кстати о птичках. Я увидел больше десятка вот таких кренделей-бубликов, развешанных на ветках. Сильно удивился, кто бы из животного мира Дорваля мог заинтересоваться таким питанием. Спросил в группе «Дорваль — новости и информация», на кой. Мне ответили, что это для птиц.
Переписка была интересной. Вот несколько комментариев — The kids from Ste Anne Academie actually are part of a program protecting the park. I believe this might be a project they did but if I am mistaken, who ever made these is awesome! То есть высказано предположение о том, что это часть школьной программы (поблизости школа Св. Анны) по защите среды и дело рук школоты. Кто-то выразил сомнение в том, что птицы будет есть цитрусовые. I didnt know birds were into citrus. На что получил ответ, что, балтиморская иволга жрёт лимоны-апельсины тока вьёт. Baltimore orioles are. I attracted some to my garden last summer with grape jelly and orange wedges. Короче, общение полезно для просвещения.
А посещение работы общественным транспортом полезно для кровообращения и кардио. 6 км пройдено было сёдня.
Дальше у нас по плану чо? Верно. Пожрать. Я брал перекус с собой и мог бы слопать, скажем, в автобусе. Но а) не люблю в обществе не едящих это делать. б) перебил бы аппетит. Поэтому всё привёз взад. Йогурт жидкий, две палочки протеина и печенье.
До следующего раза, когда опять привезу домой. Летом обычно я съедаю перекус где-нибудь на лужайке, допустим в перерыве между двумя работами.
Тем более, что меня ждут остатки замечательного супа, сваренного Светиком на неделю. Суп грибной, из настоящих сушёных боровичков. Правда итальянских. Можно покупать в русском магазине польские, но они страшно дороги. В Костко же они продаются по божеской цене и хватает на много супов.
Огурчики от Мойшес, вестимо. Хлеб хранится в морозилке, тоже покупаем 2 или три буханки и едим месяц, если не больше. Тостер разморозит и поджарит.
Обедать будем за компом, само собой. Чай не лорды аглицкие. Супчик уговорился быстро. Теперь десерт
Светик сказал да, а для меня her wish is my command и комсомол ответил — яволь. Спускаюсь в гараж. Сажусь в вуатюру, она же веикюль. На улице слякоть, ветровое стекло немедленно забрызгивает.
Выезжаю на автодорогу. Сворачиваю на бульвар Де Сурс. Эти два дома по курсу появились здесь в последние года три и строились фирмой Кубик. Хуже места для жилья в смысле вида (на шоссе и путепровод) и шума (летом окна не открыть) да и загазованности вряд ли придумаешь. Но квартиры все разобраны. Возможно цена была очень уже «конкурентной». Я бы ни за что в таком месте не купил.
Съезд с этого путепровода усеян страшными ямами, которые в Квебеке зовут nids de poule — куриные гнёзда. Хотя куры гнёзд не вьют. Они появляются от того, что в трещину в асфальте попадает талая вода. Замерзает и рвёт асфальт Миллионы машин за неделю вытаскивают своими колёсами из трещин все кусочки и бывают ямы, в которых водители оставляют колёса. Я видел такие машины. Страховку может и заплатят, но засудить дорожников невозможно практически. Потому что сигнал о яме должен быть зарегистрирован где-то кем-то после жалобы. Вот если и тогда не засыпят хотя бы, то, возможно, есть смысл судиться. Но судя по тому, что яма может легко торчать две недели на самом бойком месте, никто не жалуется. Так что в Квебеке две беды — кваки и дороги. Подъехал к бульвару Имюс. Тут в это время бывает приходится пропустить три зелёных светофора, потому что через 300 метров снова светофор, а линия машин в трёх рядах непрерывная с километр точно будет. Но в целом движение всё равно бойчее, чем на параллельном бульваре Сен Жан, по которому ехали утром. Путь этот длиннее в целом минут на 10, но намного спокойнее. Уже где-то близко к месту назначения.
Засылаю смс типа «Прибыл», Света обычно сразу же отвечает типа «переодеваюсь» или «дай 5-10 минут». Она очень трепетно относится к своим обязанностям, резидентам и подчинённым медсёстрам и помощницам медсёстра. Эти последние у нас называются les préposées au bénéficiers. То есть дословно те, кто приставлен, кто обслуживает бенефициариев. А таковыми являются получатели помощи от государства. В частной же резиденции жильцы квартир ни от кого этой помощи не получают фактически, а даже само платят за то, что за ними ухаживают. Типа давление смерить — 4 доллара. Если не 8 сейчас. Допуслуги, так сказать. Так что название утратило смысл, но понятно всем. Обратную дорогу я вам не показываю, как и наш ужин с кофием непременным, это было бы скучно. Следующий снимок делается уже около 6 вечера, когда я сгрузил в Лайтрум все фотки одного моего дня, сделанные до этого момента и обрабатываю их.
Так проходит время по разным комнатам у нас со Светиком. Она отдыхает у своего айпэда, я сижу перед своим десктопом, примерно до 8 вечера. Потом неумолимо наступает время просмотра сериалов. Я подписался на Прайм, Акорн, Бритбокс, и ещё какой-то английский тпа Уолтер Презентс. Но больше всего нам нравится Эм Эйч Зед Чойс, где дофига продукции на французском. Вот этот сериальчик — Код — он ничо так. Мы любим про суды и адвокатов с прокурорами. Там адвокаты всё время опускают прокурора Ковальского, который ведёт себе хамски, нечестно и глупо и вначале всегда вроде выигрывает, а потом ему ломают рога. В следующей серии он как с гуся вода снова делает то же самое.
На улице между тем совсем стемнело
С просмотром пора завязывать и надо готовиться к отходняку ко сну. А он происходит через непременную чистку зубьев. В прошлом ОМД я рассказывал подробно о чистке их и кто-то сказал, что нет лучше, чем чистить под струёй воды. Прибор для этого у меня куплен года три назад, но в последнее время я его совсем забросил. И зря.
Он в принципе очень эффективен и вымывает особенно хорошо из-под моста, куда не залезть ниакой щёткой или ниткой. Вот только присоединять все эти трубочки-щёточки, да воду наливать, в розетку втыкать и т.д — хвороба. Потом эти трубки продувать и т.п. В заключение я хочу сделать подробное и серьёзное отступление о том, что это за работа, которой я вот уже 2.5 года предаюсь с полной отдачей и радостью, хотя не всё в моей работе, ох, далеко не всё, внушает основания для оптимизма, который, тем не менее, меня переполняет. А работа эта называется по-русски одним словом – “переводчик”. Есть ещё “толмач”, я его использую, но, сами понимаете, термин этот архаичен. По этой специальности я иммигрировал в мае 1998 года. Во французском для обзначения профессии есть два термина. Устный переводчик называется interprète, письменный traducteur. В английском слово одно – translator, но interpreter тоже употребляется, хотя намного реже. Я всегда представляюсь как Александр Николаев, русский interprète-traducteur. Тут надо пояснить, как я пришёл к этой профессии, но нельзя будет не зачерпнуть и истории моей иммиграции. Обратите внимание на то, что я не пишу “эмигарциии”. Кто-то сочтёт этот нюанс незначительным, но для меня он важен. Для России я эмигрантом не являюсь. Я нахожусь, вот уже в мае 2023 года будет четверть века, в статусе “временно находящегося в Канаде”. То есть в качестве человека, не оформлявшего ПМЖ и могущего при желаниии в любой момент вернуться в Россию и жить там. Более того, жить неплохо на канадскую пенсию. Только вот желания такого у меня не возникнет уже никогда. Но не о нём речь.
====
Давайте я поделюсь с вами тем обстоятельством, почему мне не удалось заняться любимым делом сразу же по приезде. Хотя отчасти и удалось. Днём же занимался кой какими переводами и так продолжалось примерно до середины августа. Как-то раз я переписывался по мейлу по поводу какого-то перевода с одной мощной переводческой конторой в Сан-Франциско, которая до этого уже дала заказ, а теперь у меня был другой на руках. И я задал по эл. почте какой-то вопрос, но вместо ответа на мейл раздался звонок, и девушка на другом конце провода сказала, что творится что-то странное, что раньше у них в конторе не продохнуть было от заказов русских переводов туда и обратно, а вот уже второй день факсы и телефон молчат и не журчат.
На переводческой работе с русским языком был тогда поставлен крест и стоял до июля 2019 года. Крест был жирный и чёрный. Потом заказы с русским языком, наверное, потихоньку восстановились, я перестал следить за ними, но иногда про любимую профессию читал на всяких форумах. Обстановка, грубо говоря, была следующей. Во-первых Интернет стал всё более и более доступен в России, и масса предложений переводить «за три копейки» хлынула на рынок. Предложениями немедленно воспользовались те, кому не нужно было особого качества, да и, кстати сказать, не всегда качество было плохим, потому что, допустим, инженер, проработавший в России много лет на каком-то участе работы, всё равно знал свою тематику лучше меня, хотя английский, конечно, хуже, но если это английский технический, то там идиоматика, да и грамматика вообще не нужна. И радостно такой специалист соглашался перевести за цент слово или там, условно говоря, за доллар-три страницу. А в Канаде переводчики не брали меньше 25 долларов за страницу, то есть 10 центов за слово. Сейчас, я пишу это 20 марта 2022 года, когда я возобновил в 2019 переводческую работу, за письменные переводы платят 25 центов за слово, то есть условная переводческая страница тянет на 60 долларов.
Естественно, что с такими переводчиками конкурировать не имело никакого смысла, и потихоньку я решил забросить это дело с русскими переводами. Как раз в то время французский колледж в Сан Бонифасе объявлял набор на факультет искусств Faculté des Arts в Школу переводчиков École de traduction, естественно, в направлении с английского на французский. Я пошёл и записался, прошёл экзамен по редактированию и ещё чему-то, надо полагать просто по французскому, и был зачислен, но надо было сразу же выкладывать 750 долларов за семестр, которых в наличии не было. Забегая ещё раз вперёд, по переезду в Монреаль я обнаружил, что обучение в провинции Квебек ровно в два раза дешевле. За семестр я платил 300+ долларов, плюс к тому моя фирма эту сумму полностю оплачивала, а пару раз я ухитрился провести и оплату за учебники, компакт диски со словарями и т.п. больше чем за 1000 долларов. Поэтому тогда в Виннипеге я получил студенческий билет, а учиться не стал.
Потом я семестр проучился в этом заведении, а по переезде в Монреаль закончил его по Интернету и поступил на вечернее отделение Монреальского универа, где получил Сертификат переводчика номер 2. Записался было на бакалавриат по локализации, но его отменили. Тем не менее, как видите, работа меня настигла, не без некоторого усилия с моей стороны. Любимая профессия со мной, надеюсь теперь до конца включительно, и я по праву могу назвать себя счастливым человеком. Поскольку, когда ты занимаешься любимым делом, а тебе за это удовольствие ещё и платят, то разве это не есть тот hapiness который warm gun? Кстати, если кто отгадает, какому именно участку женского тела посвятил Джон Леннон эту песню, тот получит от меня риуорд.
Пост делался специально для сообщества и представляет из себя выжимки, то есть по меньшей мере в три раза сокращённую, в т.ч. и по кол-ву фото, публикацию в моём личном блоге.
