Coмepceт Мoэм pacпpaвляeтcя c Джулиeй Лaмбepт пocpeдcтвoм eдинcтвeннoгo cынa, a oнa и нe зaмeчaeт. Poмaн «Тeaтp»
Coмepceт Мoэм pacпpaвляeтcя c Джулиeй Лaмбepт пocpeдcтвoм eдинcтвeннoгo cынa, a oнa и нe зaмeчaeт. Poмaн «Тeaтp»
В 1937 г. Сомерсет Моэм написал роман «Театр», который был опубликован в США и Великобритании и очень быстро снискал славу для автора. С момента его создания многое изменилось, но и сейчас эта книга, как и ее главная героиня — Джулия Ламберт, продолжают интересовать читателей.
Джулия Ламберт предстает пред нами преуспевающей актрисой сорока шести лет, но она едва ли выглядит на свой возраст: Джулия тщательно следит за собой, регулярно ухаживает и не оставляет в покое свою массажистку, если позволила себе лишний кусочек за обедом. Поэтому она с изяществом играет роли женщин двадцати пяти лет и в целом выглядит достаточно ухоженной женщиной.
Но тревожные мысли уже подкрадываются к ней. Она понимает, насколько короток век актрисы и как трудно станет с возрастом играть роли молоденьких кокеток. Зритель не глуп.
«Сорок шесть. Сорок шесть. Сорок шесть. Я уйду со сцены в шестьдесят. В пятьдесят восемь – турне по Южной Африке и Австралии. Майкл говорит, там можно изрядно набить карман. Сыграю все свои старые роли. Конечно, даже в шестьдесят я смогу играть сорокапятилетних. Но откуда их взять? Проклятые драматурги!»
В молодости она по уши влюбилась в красавца Майкла, «мужественного и неправдоподобно красивого». Актерская игра давалась ему с трудом, но он умел замаскировать отсутствие таланта выгодной внешностью. И не раз пытался убеждать режиссёров в своих способностях посредством внешних данных.
Джимми был поражен его красотой. В коричневом сюртуке и серых брюках из легкой шерсти он, даже без грима, был так хорош, что прямо дух захватывало. У него были непринужденные манеры, и говорил он, как джентльмен. Пока Майкл излагал цель своего визита, Джимми внимательно за ним наблюдал. Если он хоть как-то может играть, с такой внешностью этот молодой человек далеко пойдет.
Но Майкл чаще всего не вытягивал своего героя, и режиссеры постепенно поняли: кроме внешности, у него ничего нет. Майклу было чуждо тщеславие, и он с легкостью отпускает мысль об актерском будущем, сконцентрировавшись на таланте Джулии и своих предпринимательских наклонностях.
Он решил организовать свой театр для неё, и уж в их театре Джулия будет блистать на первых ролях. Того же хотела и сама Джулия.
Но наряду с успехами в карьере их личная жизнь представляла собой всего лишь крепкий партнерский союз.
После начала романтических, как ей казалось, отношений, Джулия очень быстро осознала, что Майкл не способен любить и желать её так, как она этого хочет и заслуживает. Он был «холодным любовником». Более того, он был, мягко говоря, умерен в тратах, над чем Джулия нещадно потешалась.
Когда настал ее день рождения, Майкл преподнес ей полдюжины шелковых чулок. Джулия сразу увидела, что они неважного качества. Бедный ягненочек, ему трудно было заставить себя войти в большой расход, но она была очень тронута тем, что он вообще сделал ей подарок, и чуть не расплакалась.
Джулия чувствовала, что только она в этой паре может испытывать эмоции, но, заглушив чувства, она жила театром и дышала лишь одним театром.
Их с Майклом сын Роджер стал полной противоположностью своей матери. Он видит насквозь лицемерие богемного мира, их наигранность и пустоту.
Он понимает, что его родная мать нуждается в нем только для качественного семейного фото в газету или для горделивого рассказа об успехах Роджера перед гостями. Джулия осознает, что утрачивает авторитет в глазах сына и что он не относится к ней с должным обожанием, а ведь она рассчитывала на это.
Джулия часто думала, как будет приятно, когда он вырастет и сможет разделять её интересы. Мысль о том, что она потеряла его, никогда по-настоящему не обладая им, была для Джулии ударом.
Джулия всегда думала, что достаточно притвориться или войти в образ актрисы, и тебя будут воспринимать как ты того захочешь. Но их сын достаточно умён, он понимает своих родителей, быть может, лучше их самих. И неся бремя иронии автора, Роджер шутливо замечает:
Вот уже двадцать лет он (отец) играет самого себя.
И, прерывая отвлеченные мысли Джулии о Гамлете, он добавляет:
Бедный отец… он не больно-то умен. И слишком занят тем, чтобы оставаться самым красивым мужчиной в Англии.
Джулия всегда считала Роджера не хватающим звезд с неба юношей, который оставался в тени её славы. Но Роджер своими словами рушит её иллюзии по поводу своей недальновидности.
Ты всегда играешь. Эта привычка — твоя вторая натура. Ты играешь, когда принимаешь гостей. Ты играешь перед слугами, перед отцом, передо мной. Передо мной ты играешь роль нежной, снисходительной, знаменитой матери. Ты не существуешь. Ты — это только бесчисленные роли, которые ты исполняла.
Я часто спрашиваю себя: была ли ты когда-нибудь сама собой или с самого начала служила лишь средством воплощения в жизнь всех тех персонажей, которые ты изображала. Когда ты заходишь в пустую комнату, мне иногда хочется внезапно распахнуть дверь туда, но я ни разу не решился на это — боюсь, что никого там не найду.
Джулия придумала себе идеальную жизнь и вжилась в роль преуспевающей актрисы. Только роль хорошей матери не подошла своей монотонностью и однообразием. Живя в своё удовольствие, даже преступая порог нравственности и бесчестя себя связью с ровесником сына, она ни разу не задумалась об интересах последнего. Она даже испытывала ревность к дружбе Роджера со своим молодым любовником.
Ей кажется, что все вокруг слепы. Что есть только её личное счастье, для маскировки которого она сделала всё необходимое. Роджер давно всё понял, но Джулия всё ещё отказывается в это поверить.
― Ты порвала с ним, да? ― неожиданно спросил Роджер. Джулия чуть не подскочила. ― Более или менее. ― И правильно сделала. Он тебе не пара. Роджер глядел на Джулию спокойными задумчивыми глазами, и ей чуть не стало дурно от страха: а вдруг он знает, что Том был её любовником.
Насмешка собственного ребёнка… Это очень больно.
Но наша героиня и не претендует на роль благочестивой скромницы, поэтому она с лёгкостью переносит подобные ситуации и возвращает вектор внимания на то, чем она поистине наслаждается и в чем видит единственный смысл- на ТЕАТР. А мы наслаждаемся её триумфами и желаем ей душевного спокойствия, в котором она пребывает на последних страницах книги, доедая долгожданный бифштекс с луком.
