В начале 80-х годов 20 века дети в моем селе ели мороженое только один раз в году. Понимаю, как трудно в это поверить современным школьникам, тем не менее, это так. Его привозили к нам на главный праздник села – Проводы зимы – по две штуки на человека. Поэтому Проводы зимы дети у нас ждали больше, чем Новый год. 
И вот в 1987 году мы, школьники из Казахстана, оказались в Ленинграде. Дорвались наконец-то до любимого лакомства! Наверное, были побиты все рекорды по поеданию оного. Все шло «на «ура»: эскимо, вафельный рожок, пломбир и многое другое. Осталось только посетить кафе-мороженое, но все как-то не получалось. 
На третий день нашего пребывания в городе мы побывали в зоомузее, из которого вышли потрясенные чучелом слона в натуральную величину. Надо отметить, некоторые части его тела вызвали у нас особенно восторженное обсуждение. На обед зашли в пельменную. По дороге мой кореш, Женька Ковальчук, толкнул меня плечом: 
— Посмотри направо! 
Я посмотрел. Там стояло заветное кафе-мороженое. Это был шанс! Затем мы зашли в столовую, учителя нас пересчитали (делали это они ежечасно, что, конечно, крайне нас бесило). Потом они заняли очередь, а нам приказали сесть на свободные места. Под шумок мы с Женькой выскочили на улицу и – бегом к нашей мечте, моля, чтобы очереди не было там. К счастью, у стойки стояло только три девчонки, высокая, рыжая и в берете, примерно нашего возраста, которые невесело пересчитывали свою мелочь. Хватило им ее только на две порции. Потом я взял две, а Женька – шесть, чем удивил не только продавца, но и меня. Сели мы за соседний столик с этими девчонками. И наступило блаженство! Евгений, ловко орудуя ложечкой, уничтожал содержимое сразу двух вазочек. Девчонки же растягивали удовольствие и ели медленно, с завистью поглядывая на нас. Потом рыжая не выдержала и спросила: 
— А вы откуда такие богатые? 
— Из Казахстана! — промямлил с набитым ртом мой друг. 
Рыжая наморщила лоб: 
— А это СССР? 
Мы удивленно переглянулись. Затем высокая, более осведомленная в географии спросила: 
— А вы там правда в юртах живете? 
— Ага, — говорю я, — и на верблюдах в школу ездим. 
Девочка в берете удивленно распахнула глаза: 
— Серьезно? 
— Да, — подтвердил Женя и добавил, глядя на рыжую. — А меня Женя зовут. 
Рыжая заулыбалась: 
— А меня… 
Но тут их милая беседа была прервана, и имя своей собеседницы Женька так никогда и не узнал. За нашим столиком материализовалась наша учительница Надежда Михайловна, с лицом разъяренной тигрицы. 
— Вы что это творите? Пересчитали вас, двоих нету – закричала она. – Мы уже в милицию хотели обращаться. Но я догадалась, что вас здесь нужно искать. Вам ровно минута, чтобы съесть все это! 
— Но.. – Женька посмотрел на четыре нетронутые порции. 
— Ровно минута! Или ты хочешь, чтобы вам снизили оценку за поведение? 
Это была не пустая угроза. Нынешним школярам это предупреждение показалось бы смешным, но тогда времена были другие. 
Я уже успел доесть свою вторую порцию, поэтому встал и побрел за учительницей. Женя же, схватив в каждую руку по две вазочки, подошел к соседнему столу и поставил их перед девчонками. 
— Угощайтесь, — сказал он дрожащим голосом. А потом неуверенно добавил, — От души… 
И пошел за нами. 
Я услышал, как ахнула высокая: 
— Вот это праздник какой-то сегодня! 
А рыжая крикнула: 
— Эх, Женя, я бы с тобой задружила, хороший ты парень, щедрый. Да вот только мама у тебя очень злая. 
Надежда Михайловна была уже в дверях, однако эту фразу она услышала. Поэтому она резко остановилась, да так, что я чуть было не врезался ей в спину. Потом строго посмотрела на девочек и сказала: 
— Радуйтесь, что я не ваша мама. А то бы вы у меня не по кафе шлялись, а Пушкина сидели бы наизусть читали! Всего. 
Надежда Михайловна привыкла, что последнее слово всегда оставалось за ней.