Ханой, начало 20 века
В 1897 году французский чиновник возрастом чуть за 40, Поль Думер, прибыл в Ханой, Вьетнам. Незадолго до того Думер потерпел серьезную профессиональную неудачу — провал плана по введению нового подоходного налога заставил его уйти с поста министра финансов. Теперь Думер пробовал силы на новом поприще: его назначили генерал-губернатором Французского Индокитая, группы колоний в Юго-Восточной Азии, в которую входил современный Вьетнам.
Поль Думер
По прибытии Думер, не теряя времени, приступил к реализации плана улучшения инфраструктуры Ханоя по французскому образцу. На рубеже веков типичный ханойский колонист проживал в просторной вилле на широком проспекте, обсаженном деревьями. Вилла имела множество просторных комнат и замечательных вещей из Европы — и в частности, туалеты.
Думеру очень нравились туалеты. Что может быть лучше, рассуждал он, для того, чтобы подчеркнуть великолепие французского Ханоя, чем обширная канализационная система — настоящий символ чистоты и прогресса — под богатыми районами города.
А теперь представьте себе растерянность и ужас богачей, когда из канализации начали появляться крысы.
Оказалось, что когда французское правительство Думера проложило почти пятнадцать километров канализационных труб под Ханоем, оно непреднамеренно создало пятнадцать километров прохладного темного рая для крыс, где они могли свободно размножаться, не опасаясь хищников. Кроме того, у грызунов появился прямой доступ к самой роскошной недвижимости города через подземную супермагистраль. Под улицами французского Ханоя крысы плодились в геометрической прогрессии и время от времени их выбрасывало на поверхность.
Разрушив иллюзию европейского комфорта в азиатском городе, крысы принесли с собой, помимо прочих проблем, бубонную чуму: то тут, то там фиксировались случаи заболевания. Следовало что-то срочно предпринять.
Колониальное правительство придумало решение: наняло вьетнамцев-охотников на крыс, которые должны были, спускаясь в канализацию, уничтожать паразитов. В доказательство гибели крысы охотник должен был предъявить её хвост. За хвосты платили деньги.
Так началась Великая ханойская крысиная резня.
Карта канализации Ханоя
Кровопролитие стремительно набрало обороты. В последнюю неделю апреля 1902 года было убито 7985 крыс — это было только начало. В мае охотники продолжили набираться опыта, увеличив число погибших до 4000 в день. К концу месяца цифры были еще более поразительными: только 30 мая умерла 15 041 крыса. В июне среднее количество уничтоженных крыс составляло 10 000 в день. 21 июня охотники принесли 20 112 хвостов.
Только вдумайтесь: 20 112 крыс было убито за один день.
Как именно уничтожали крыс, неизвестно, эта информация не сохранилась. О крысиной резне известно только благодаря любопытству историка Майкла Ванна, который, исследуя во Франции французский колониализм, наткнулся на архив с пометкой «Уничтожение животных: крысы». Документы внутри заинтересовали Ванна, и он начал собирать воедино всю историю.
Охота на крыс не была легким делом. Вот как её описывает Ванн:
«Нужно было войти в темную и тесную канализационную систему, пробраться через человеческие экскременты на разных стадиях разложения и выследить довольно свирепого дикого зверя, который мог быть переносчиком блох, бубонной чумы и других опасных болезней. И это не говоря уже о том, что в канализации могут встречаться и другие опасные животные: змеи, пуки и другие существа, от которых у автора мурашки бегут по коже».
В конце концов колонисты поняли, что небольшой армии наемных охотников не удалось существенно повлиять на популяцию крыс.
Они перешли к плану Б и предложили любому предприимчивому гражданскому лицу принять участие в охоте. За один крысиный хвост полагалась награда — один цент. Всё, что нужно было сделать, чтобы получить её — сдать хвосты в муниципальное учреждение. «Я не могу отделаться от мысли: кто этот бедняга, который пересчитывал все эти хвосты?!» — пишет доктор Ванн.
Французы были довольны своей идеей, поскольку считали, что она поощряет предпринимательство во Вьетнаме. И поначалу казалось, что мера сработала: хвосты полились дождем. Правительство торжествовало.
А затем по всему городу стали появляться крысы странного вида. Живые, здоровые, бегающие повсюду. Без хвостов.
Оказалось, что охотникам было куда проще отрезать животному хвост, чем убить саму крысу — ведь если убить крысу, она не произведет потомства, и, следовательно, в мире не прибавится ценных хвостов. Более того, некоторые охотники ввозили в Ханой крыс, пойманных в других городах. И последняя капля: санитарные инспекторы обнаружили в сельской местности на окраине Ханоя фермерские хозяйства, разводящие крыс.
По-видимому, это не совсем то, что французы имели ввиду под «предпринимательством». Награду отменили, акцию свернули, а богачи остались жить со своими крысами — они к ним уже попривыкли.
Однако французы были правы в одном: крысы действительно переносили бубонную чуму, что вызвало вспышку болезни в 1906 году, в результате которой погибло почти 300 человек, большинство — вьетнамцы. Думер тем временем вернулся домой во Францию, где его чествовали как чрезвычайно деятельного и эффективного генерал-губернатора Индокитая. Позже он стал президентом Франции.
«Это своего рода поучительная история о высокомерии современности, о том, как сильно мы верим в науку и используем промышленность для решения проблем — однако это может вызывать неожиданные проблемы. Это как идея о том, что изобретение пулемета, убивающего так эффективно, приведет к быстрой войне — а на самом деле это привело к затяжной войне, в которой погибло несметное количество людей».
В наши дни Великую крысиную резню в Ханое чаще всего приводят в качестве примера «эффекта кобры» — экономической теории о том, как стимулы в сложной системе могут приводить к непредсказуемым последствиям.
В 1977 году Ванн отправился во Вьетнам, чтобы покопаться в архивах в поисках информации о крысиной резне. Однажды, когда он полез в ящик карточного каталога, он почувствовал, как по руке пробежала крыса. Спустя много лет после того, как французские колонисты покинули Вьетнам, крысы остались.
