Больше нет сил от озлобленности людей в интернете! Сколько можно?! Эти трусы, которые и половины не сказали бы в лицо, строчат дрожащими пальцами гнусные комментарии и скрываются за вымышленными имена оттого, что давятся злобой, и при первом удобном случае обрушивают её на любого, кто кажется им счастливым, здоровым, или имеющим любое иное мнение. Как этим ядом они все ещё не перетравились сами? Что бы ты ни делал, о чём бы ни писал – сколько же грязи льется со всех сторон!
Последние три года я писала книгу – это крик души, откровение о том, что такое жестокая семья, и как дети, с виду нормальные, такие же, какой была я, нелюбимы и годами терпят унижения от собственных родителей, самых что ни на есть достойных людей, а общество отмахивается, отворачивается и говорит, что ничего нет. Сколько можно отрицать очевидное? Сколько можно выгораживать родительскую глупость и несостоятельность, прикрываться пещерными ценностями и считать, что с детьми, по праву владения, можно творить что угодно. Эта книга, вместе с темой жестокости по отношению к детям в сети, стала, похоже, моим крестовым походом. И невольно события, как будто случайно, подобрались все – как раз на эту тему: печальная история трёх сестёр и обсуждение законопроекта про бытовое насилие – и я увидела реакции людей, бездумные, категоричные, совершенно и нескрываемо жестокие. Никто даже и не пытается скрывать бесчеловечность, но наоборот, словно кичится ею, как единственным достижением: «Смотри, какой я злой и сильный! Сейчас всех раздавлю и пойду чай пить!» Им словно никого не жаль – нет ни капли сострадания!
Сколько я начиталась мнений в стиле «они могли бы бежать», тогда я ещё не начала делиться своими собственными переживаниями, когда вокруг меня люди смаковали чужое горе и глумились над ним. Кто мог бежать от насильника, кто мог спастись?!! Вы о чём? Когда человека с детства растят рабом, держат угрозами и страхом, то забываешь, что был рождён человеком, и не можешь ничего: ни бежать, ни даже звать на помощь, потому что веришь только в безнаказанность и произвол – нет надежды!
Хоть кто-нибудь из крикунов мог бы представить себя на месте всех этих жертв?
А дальше, как снежный ком… Когда вчера писала заметку про нашумевший законопроект, изучала его и сообщения в СМИ, наткнулась на обсуждение, где подразумевалось открытое высказывание предложений поправок. Большинство мнений, как легко догадаться, было вполне определённым. Те же, кто отвечал иначе и, подобно мне, пытался обращать внимание на проблему недолюбленных, униженных детей, сразу записывались в извращенцев, в предателей родины, или же просто в сумасшедших. Их даже упрекали в том, что их действия и комментарии были заранее спланированы и проплачены кем-то из феминисток, нетрадиционных меньшинств, а, может, и западными агентами.
Одна женщина написала: «Да я вообще никогда не встречала насилия в семье, и мои друзья и знакомые – ни у кого не было таких проблем. О чём здесь все пишут?!» Боже, какая феерическая глупость, или же лицемерие! Если я никогда не видела убийств и наркотиков, значит их нет?
И такое впечатление, что каждая случайная выборка людей, куда ни ткни пальцем, не верит, не хочет знать, не признаёт, что в советских и постсоветских семья детей били, обзывали, не давали им элементарных вещей, которые должны быть в жизни ребёнка – уважения, сочувствия, – чтобы потом ещё и обвинять бедолаг, подобных мне, в том, что мы сами всё придумали, что мы неблагодарные сволочи, а родители наши – святые угодники. Никто не думает, как потом таким детям быть взрослыми людьми, как страхами, фобиями, болью, чудовищными воспоминаниями перевёрнуты их жизни, и сказать про это нельзя, тут же прискачут защитники традиционной семьи, чтобы добить того, кто и так не в состоянии подняться. «Прости, отпусти, забей, забудь!» — только и слышишь со всех сторон от людей, которые, когда им в транспорте наступают на ногу, готовы лезть в драку. И объяснение лишь одно – чудовищная чёрствость душ, эмоциональная слепота, тотальная обширная бессердечность. С ними же делали всё то же самое, но они не могут признать этого (я понимаю, потому что больно), и поэтому обрушиваются на тех, кто больше не хочет и не может терпеть. И тогда звучит самый чудовищный из ответов: «Терпи!!! Все терпели, и ты терпи!» Только зачем? Потому, что страшно менять систему, потому что трусость сковала руки и языки, потому что легче сидеть по уши в дерьме, чем его разгребать?!
Только сегодня утром, один человек, который настолько боялся замарать себя, что смог оставить лишь анонимный комментарий, написал мне, высмеивая, что я не знаю, о чём говорю, что не имею права судить злых уставших матерей, и что с детьми всё в порядке – как у всех. Наверное, он/она сам/а и есть тот уставший горе-родитель, который не знал, зачем вообще кому-то дал жизнь, и мои слова попали в самую цель, ранили его неприятной правдой, которую он скрывал от себя много лет, и нужно было, как можно скорей, отчистить своё, и всех подобных, «доброе родительское имя» от клеветы и упрёков.
Сколько же можно терпеть?
