Первый раз в жизни я ощущал себя мародером. Под ногами хрустели обломки плексигласа. Из раскуроченных приборов понуро свисали разноцветные проводки. Над мертвой панелью кто-то навесил табличку: «Не включать! Работают люди!»

Боцман, чуть крякнув, отодрал доску, приколоченную к косяку, и пропустил в библиотеку. Видимо, книги здесь собирали долго и с любовью — затрепанные, читанные тома — Чехов, Толстой, Уэллс, мемуары Козинцева. Я подобрал и запихнул в свою сумку воспоминания космонавта Рюмина с автографом и «Сын земли и звезд» — повесть о Гагарине — с посвящением капитану Георгию Федоровичу Григорьеву.

— Что будет с остальными книгами? — спросил я старпома. Он пожал плечами:

— Индусы, наверное, сожгут…

Мертвое судно — зрелище не для слабонервных. Лет двадцать назад мы дворовой компанией, пляжась на «Ланжероне», любили разглядывать силуэты загадочных космических кораблей, гордо выстроившихся на рейде. Мы угадывали их издалека. Тот, что с белыми шарами во всю палубу, — «Космонавт Владимир Комаров», самый большой с громадными тарелками-антеннами — «Космонавт Юрий Гагарин», тот, что поменьше, — «Сергей Королев». И мечтали хоть разочек побывать на них, казалось, взятых из фантастических книжек.

 

И вот одна из детских, так редко сбывающихся во взрослой жизни, фантазий все-таки состоялась. Но от этого лишь печалью щемит сердце. Я на корабле, пережившем, кажется, сотни три пиратских налетов. Все всклокочено, разбито. Да и само судно официально уже не «Космонавт Юрий Гагарин», а просто «Агар» с портом приписки Кингстаун, Багамские острова. Почему «Агар»? В фамилии «Гагарин» белой краской замазали первую и две последние буквы — так дешевле.

Со дня на день с рейда Ильичевска «Гагарин» и «Королев» уйдут в свой последний рейс в Аланду — индийский порт, где проржавевшие борта разрежут на металлолом.

 

В начале семидесятых «Юрий Гагарин» был самым уникальным научно-исследовательским судном в мире. Сто десять лабораторий. Его две с половиной сотни сотрудников при необходимости могли полностью заменить подмосковный Центр управления полетами. Говорят, в год постройки его стоимость оценивалась в 500 миллионов долларов. «Гагарин» в открытом океане поддерживал связь с космонавтами, его антенны могли доставать спутники, летящие к «Марсу» и «Венере». Видимо, секретные подразделения «слушали» в те времена и Америку – не случайно «точка» судна находилась обычно у ее берегов. Когда в начале семидесятых на Ильичевск обрушилась стихия и город остался без света, к причалу подошел «Гагарин», включил энергоустановки и несколько дней освещал весь город. А бортовая пекарня в это время кормила горожан хлебом.

Официально «Гагарин», «Королев» и «Комаров» были судами Академии наук СССР, а обслуживало их Черноморское морское пароходство. Как раз в 91-м «Гагарина» подлатали, и он должен был уйти в новый рейс. Но тут оказалось, что судно теперь в одной стране, а Академия наук — в другой. И платить за его эксплуатацию нечем. Тем более все больше разговоров шло о сворачивании космических программ.

 

«Комарова» передали в Балтийское пароходство. Там с ним промучились и разрезали на металлолом. «Королева» и «Гагарина» Черноморское пароходство, даже несмотря на собственные тяжелые времена, долго пыталось сохранить. Писали по украинским, российским инстанциям. Даже появились предложения — устроить на корабле постоянную выставку продукции оборонки, ходить по крупным портам, показывать, продавать. Но в конце концов суда под свой «патронат» взяло украинское Минобороны. О совместном использовании с Россией теперь уже речь идти не могла. Впрочем, и Минобороны суда оказались, в общем-то, ни к чему, да и не по карману.

Моряки знают, корабли, как люди, без дела быстро умирают. Оказавшись на рейде возле порта Южный без должного присмотра, «Гагарин» и «Королев» быстро ржавели. Из лабораторий исчезала аппаратура. Пароходство, само оказавшееся в жесточайшем кризисе, не в состоянии было содержать два гиганта. Команда, чтобы прокормить себя и согреть, меняла кабели и приборы на продукты.

В результате офицеры украинских ПВО прошлись по судам и сняли все, что им могло еще пригодиться. Прихватили и кое-что из бытовых мелочей. И даже почему-то корабельный музей.

 

К началу 96-го корабли уже годились разве что на металлолом. Фонд госимущества Украины разрешил их продать. Посредник — австрийская фирма «Зюд Меркур» предложила за металл «Гагарина» и «Королева» хорошую цену — 170 долларов за тонну.

К концу года от судов останутся одни воспоминания. И это последнее фото «Гагарина» которое я сделал на внешнем рейде Ильичевска за несколько суток до их ухода навсегда.

Александр МИЛКУС (Наш корр.)

Одесса-Ильичевск.

Газета «Комсомольская Правда» 06.07.1996

А теперь от себя добавлю.
Это фото сделано летом 1984 года. На нем я с мамой на фоне «Гагарина». Порт Одессы.
Я был потрясен этим огромным кораблем, на то время большего судна я не видел. Это был первый день стоянки в гражданском порту Одессы. По словам людей на пирсе, через пару дней он должен был уйти в торговый порт, вроде «Южный» его называли.
В корме судна стояло с десяток иномарок. Думаю, это экипаж для себя покупал.
Об этом корабле рассказывал и своим детям, значит память о нем будет жить. Жаль, что развалился союз, жаль, что наша страна почти лишилась науки.
Очень надеюсь, что все это исправится.